Медицина в войну 1812 года
Медицинский транспорт
В январе 1812 года «Учреждением для управления большой действующей армией» было установлено три рода госпиталей: развозные, состоящие из лазаретных фур и служившие для перевозки больных в подвижные госпитали; подвижные – для лечения пострадавших во время движения армии; временные, располагавшиеся за линией подвижных госпиталей.
Армейская медицинская служба в полках имела специальную пароконную фуру. На ней устанавливались три аптекарских ящика – два малых и большой средний. На переднем съемном ящике имелось сиденье с поручнями для фурмана – нестроевого солдата-кучера. Задний съемный ящик также имел сверху сиденье с поручнями для медицинского работника (фельдшера или врача), раненого или больного.
Схема летучего амбуланса наполеоновской армии
Специальный пароконный фургон для перевозки раненых был впервые предложен главным хирургом наполеоновской армии бароном Д. Лареем. В России раненых перевозили в специально оборудованных санитарных фурах на 4-6 человек или на мобилизованных крестьянских телегах. В аптекарских фурах перевозили лекарства, медицинские инструменты и перевязочные средства. Вместе с тем переносной комплект хирургических инструментов имел каждый военный лекарь. В 1808 году известный военный хирург Я.И. Вилье за свой счет выписал из Великобритании образцы хирургических инструментов и наладил их производство в России.
Хирургический инструментарий в сундучке красного дерева с надписью «У. Уорд, военный хирург, 1812» (W. Ward, Army Surgeon 1812). Полный комплект. Такие использовались с 1810 по 1850 гг.
Помощь раненым
Согласно «Положению для временных военных госпиталей при большой действующей армии», в аптекарских магазинах запас перевязочных средств был рассчитан всего лишь на одну пятую часть армии. В этот запас входили бинты из холста и корпии, используемой вместо ваты. Для эвакуации раненых планировалось заготовить одну тысячу телег. В действительности же раненых и «заразительных больных» оказалось гораздо больше.
В ходе военных действий первая помощь раненым оказывалась на перевязочных пунктах, которые, как правило, располагались поблизости от командного пункта. Сделано это было для того, чтобы главнокомандующий в ходе самой битвы мог посещать этих храбрых воинов и приободрять их. А.П. Бутенев вспоминал о том, как оказывали первую помощь раненым во время боя под Салтановкой: «Перевязки делались в двух развалившихся хижинах, почти насупротив толпы офицеров и генералов, посреди которых сидел князь Багратион, по временам приподнимавшийся, чтобы поговорить с ранеными и сказать слово утешения и ободрения».
На этих перевязочных пунктах производились рассечение раны, удаление осколков гранаты, пуль, иных инородных тел, после чего врачи делали и саму перевязку. «При раздроблении костей и разрыве мягких тканей», как правило, производилась ампутация конечностей. В случаях, когда мог быть обеспечен соответствующий уход за ранеными и предоставлен им отдых, «отнимать конечность» не торопились. Но когда дело происходило в бою под Смоленском или при Бородине, у хирургов просто не оставалось другого выбора кроме как ампутировать части тела.
В санитарной палатке на Бородинском поле. Иллюстрация к роману Л.Н. Толстого «Война и мир». Художник А. Апсит. 1912 г.
В августе около семи тысяч раненых и больных были эвакуированы во Владимир, три военно-временных госпиталя были развернуты в Касимове, Елатьеме (Рязанской губернии) и в Меленках (Владимирской губернии).
О том, насколько качественным был уход за ранеными, вспоминали многие участники войны. Артиллерист И.Т. Радожицкий рассказывает в своих записках, как дворяне предлагали раненым офицерам вино: «Это угощение предлагаемо было всем раненым от доброго дворянина, который из сострадания желал оказать последнюю услугу своим соотечественникам». Каждый пытался помочь героям, как мог.
Раненых в Бородинском сражении, перевозили в уже опустевшую к тому времени Москву, где за ними хорошо ухаживали и, по воспоминаниям Д.В. Душенкевича, там было «всего в изобилии, даже в излишестве заготовлено, что бы кто из раненых чего ни пожелал».
«Оператор с кривым ножом ужаснее Наполеона с Французами»
Врачи же вызывали у раненых порой даже страх. Военных хирургов нередко называли «Операторами», и они были для раненых «страшнее Французской кавалерии». Артиллерист Радожицкий, получивший ранение в сражении при Островно и награжденный за это орденом Св. Анны 4-й степени, также терялся при виде хирургов: «Синий фрак и пудреный парик главнейшего Оператора с длинным носом несколько ночей сряду снились мне ужасными приведениями… Признаюсь, в таком положении почтенный Оператор с кривым ножом пред моими глазами был ужаснее Наполеона с Французами. На его наморщенном челе я читал себе приговор жизни или смерти, потому что по слабости своего здоровья не надеялся выдержать операции».
Нож для ампутаций
Подобное отношение объяснялось тем, что в то время не существовало ни анестезии, ни обезболивающих препаратов. А потому военные медики отличались не меньшей силой духа и стойкостью, чем сами раненые. Н.Е. Митаревский вспоминал об одном из полковых лекарей: «Перевязывал он раны и делал операции с таким хладнокровием и равнодушием, как будто отрезывал ножку или крылушко жареной курицы. Иногда его, шутливо, звали мясником; он на это не обижался, только говорил, смеясь: «Ну, ну, брат, смотри!.. Попадешься и ты в мои руки!!!»
Радожицкий вспоминал о том, как такие «не раздумывающие» хладнокровные хирурги оперировали его армейского товарища: «Тутолмин вскрикнул и стал охать; хирурги заговорили, чтобы шумом своим заглушить его, и с крючками в руках бросились ловить жилки из свежего мяса руки; они их вытянули и держали; между тем пудреный Оператор стал пилить кость. Это причиняло, видно, ужасную боль: Тутолмин вздрагивал, стонал и, терпя мучение, казался изнеможенным до обморока; его часто вспрыскивали холодной водою и давали нюхать спирт. Отпиливши кость, они подобрали жилки в один узелок и затянули оторванное место натуральною кожею, которая для этого была оставлена и отворочена; потом зашили ее шелком, приложили компресс, увязали руку бинтами – и тем кончилась операция. Тутолмин лег в постель как полумертвый».
«Великодушие победителя»
В случае отступления было принято «вверять тяжелораненых воинов великодушию победителя». В таких случаях на аванпостах армии оставался офицер с письмом к главнокомандующему неприятельской армии. В соответствии с этим военным «этикетом» Кутузов обращался с письмом к Наполеону с просьбой позаботиться об оставшихся в Москве русских воинах, пострадавших в Бородинском сражении. Правда, в случае с Наполеоном, подобные формальности были не к чему: по его словам, «после битвы не было ни врагов, а было только страдающее человечество».
Доминик-Жан Ларей (Ларрэ) (1766-1842)
Так, например, А.С. Норова, раненого в Бородинском сражении и привезенного в Москву на лечение, осматривал сам барон Ларей, знаменитый генерал-штаб-доктор Наполеона: «Минут через десять внесли ящик с инструментами, тазы, рукомойники, бинты, корпию и проч. Ларей встал, сбросил с себя свой мундир, засучил рукава и, приближаясь ко мне, сказал: «Ну, молодой человек, я займусь вами». Около получаса он провозился со мною.., - сам перевязал меня…» Этот госпиталь можно было, действительно назвать «островом милосердия», где русским раненым и воинам Великой армии абсолютно в равной степени оказывалась вся необходимая медицинская помощь.
В Отечественной войне 1812 года приняли участие около 700 российских врачей, добровольно вступивших на службу в армейские полки, как и студенты Медико-хирургической академии и университета.
В манифесте по случаю окончания войны отмечалось: «Военные врачи, разделяя наравне с военными чинами труды и опасности, явили достойный пример усердия и искусства в исполнении своих обязанностей». Активное участие в медицинском обеспечении войск принимали штаб-лекарь 2-й резервной артиллерийской бригады Виноградов, главный врач военно-временного госпиталя российской гвардии и штаб-лекарь Лейб-гвардии Егерского полка Владимирский. 40 лет отдал работе в военных госпиталях штаб-лекарь Московского драгунского полка доктор медицины Л.Я. Нагумович, составивший «Руководство к лечению огнестрельных ран». Ну и, конечно же, непревзойденный хирург, организатор военно-медицинского дела в России – Яков Васильевич Вилье.
| Твитнуть |
|
Код для размещения ссылки на данный материал:
Первая западная армия
Отход русских продолжался: весь день войска совершали манеры для того, чтобы арьергард мог обеспечить безопасное отступление главных сил. Платов полагал, что главные силы Первой и Второй армий выступят 26 августа к Вязьме и покинут бивак у села Семлево. Поэтому он приказал отряду Розена занять село. В 5 часов утра Розен снялся с бивака и двинулся к селу Семлево, но оно оказалось занято 2-м и 3-м резервными корпусами основной армии. Давать противнику бой на этой позиции было нельзя. Поэтому Розен был вынужден расположить войска у села Рыбка. Арьергард ожидал сильного натиска неприятеля, но французы до 11 часов утра бездействовали. Слабые попытки французов атаковать плохо укрепленную русскую позицию не имели успеха.
Но около полудня французы предприняли наступление на позиции Платова у р. Осьма – туда, где утром находился отряд Розена. Завязалась перестрелка, перешедшая в столкновение. Платов начал медленный отход по большой Смоленско-Московской дороге к почтовой станции Славково. Французы постоянно атаковали русский арьергард, и к трем часам дня оттеснили Платова от станции Славково. Платов был вынужден отходить дальше, за село Чоботово, практически подойдя вплотную к отряду Розена.
Французы продолжали развивать наступление.
Яков Васильевич Виллие (Вилье) (1768-1854)
Его оригинальное имя – James Wylie. Этот чистокровный шотландец по какой-то неизвестной причине после окончания Эдинбургского университета в 1790 г. уехал в Россию. Здесь он служил полковым лекарем в Елецком пехотном полку.
Взлет его карьеры был связан с лечением фаворита Павла I графа И.П. Кутайсова. Император был неимоверно рад: «Виллие немедленно пошел в гору, был принят ко двору и сделался любимцем Александра. Предвидя ожидающую его фортуну, он выучился латинскому языку и по секрету прошел курс медицины и хирургии. Смелость, быстрый взгляд и верность руки много способствовали его успехам».
Виллие был лейб-хирургом сначала Павла I, потом Александра I и Николая I. Именно он подписал свидетельство о смерти Павла I от «апоплексического удара».
В 1806 г. он стал главным медицинским инспектором армии. А с 1812 по 1836 гг. Вилье был директором медицинского департамента военного министерства.
После битвы при Прейсиш-Эйлау во время кампании против Наполеона он лично оперировал М.Б. Барклая-де-Толли. Шотландец извлёк из раны 32 костных осколка. А в Отечественную войну 1812 г. он был главным медиком действующей армии. Во время Бородинского сражения Вилье лично произвел 200 операций.
В 1808-1838 гг. он был президентом Медико-хирургической академии, расширил ее научные средства и объем преподавания. Вилье начал издавать первый российский медицинский журнал (1811 г. – «Всеобщий журнал врачебной науки», 1823 г. – «Военно-медицинский журнал»). В 1841 г. он получил ранг действительного тайного советника.
Вилье умер в Санкт-Петербурге в 1854 г. в возрасте 86 лет, из которых 64 года он прожил в России. Перед смертью он завещал все свое состояние (почти полтора миллиона рублей) на устройство больницы при медико-хирургической академии и «на сооружение себе приличного памятника». Больница была открыта в 1873 г., уже при императоре Александре II. А 9 декабря 1859 г. во дворике Военно-медицинской академии был установлен памятник Вилье.
13 (25) августа 1812 года
Сражение у местечка Выжа
Персона: Павел Алексеевич Тучков 3-й
Первая попытка Наполеона заключить мир
12 (24) августа 1812 года
Отход армий к Дорогобужу
Персона: Богдан Борисович Гельфрейх
Кутузов vs Александр I
11 (23) августа 1812 года
Сражение у деревни Крымно
Персона: Александр Владимирович Розен
Назначение Кутузова главнокомандующим
10 (22) августа 1812 года
Бой у деревни Михайловка
Персона: Иоганн Давид Людвиг Йорк граф фон Вартенбург
Пруссия: война не на страх, а на совесть
9 (21) августа 1812 года
Продолжается бой у Соловьево
Персона: Ефим Игнатьевич Чаплиц
Униформа французской пехоты