Неприязнь Барклая и Багратиона друг к другу
После соединения двух армий, которого все ждали с замиранием сердца, продолжающаяся тактика отступления, выбранная командованием армии, вызывала еще больший вопрос. Под удар попадал М.Б. Барклай-де-Толли. Недовольство главнокомандующим достигло такого предела, что его – «немца» – стали подозревать в измене: «Вся Россия, оскорбленная вражеским нашествием, небывалым в продолжение целого столетия, не верила, чтобы такое событие было возможно без измены или, по крайней мере, без непростительных ошибок главного вождя».
Обостряла ситуацию и явная неприязнь, которую Барклай и Багратион испытывали друг к другу. «Генерал Барклай и князь Багратион очень плохо уживаются, последний справедливо недоволен», – писал Александру I граф Шувалов. Более того, Багратион действительно стал общаться с Барклаем как с подозреваемым в измене. По словам Багратиона, Барклай поместил к нему подполковника Лезера, чтобы тот доносил ему о Багратионе и, что вполне вероятно, этот Лезер исполнял также шпионские обязанности в пользу французов. Однако эта история не получила дальнейшего развития и закончилась уже через три дня после отставки Барклая.
Вопрос о новом главнокомандующем
В этой обстановке всеобщего недовольства перед императором ставят вопрос о назначении нового главнокомандующего. На имя императора приходят письма, в петербургском и московском обществе все только и говорят что о необходимости перемен. Граф Шувалов писал государю: «Если ваше величество не даст обеим армиям одного начальника, то я удостоверяю своей честью и совестью, что все может быть потеряно безнадежно... Армия недовольна до того, что и солдат ропщет, армия не питает никакого доверия к начальнику, который ею командует...». Ф.В. Ростопчин сообщал Александру о том, что «армия и Москва доведены до отчаяния слабостью и бездействием военного министра, которым управляет Вольцоген».
Даже сестра императора Екатерина Павловна писала своему брату о важности этого шага: «Ради бога не берите командования на себя, потому что необходимо без потери времени иметь вождя, к которому войско питало бы доверие, а в этом отношении вы не можете внушить никакого доверия. Кроме того, если бы неудача постигла лично вас, это оказалось бы непоправимым бедствием вследствие чувств, которые были бы возбуждены».
Глас общий взывает к Кутузову
Ставился вопрос – если не Александр I, то кто возглавит армию? Почти все отвечали на него одинаково – Михаил Илларионович Кутузов, старый екатерининский генерал, который совсем недавно блестяще завершил войну с Турцией. К тому моменту он уже был избран командующим Петербургского ополчения, за него проголосовало и большинство на выборах главы Московского ополчения, но совмещать эти две должности ему было никак нельзя.
Ф.В. Ростопчин писал императору: «Москва желает, чтобы командовал Кутузов и двинул ваши войска». И.П. Оденталь сообщал о том, как Кутузов воспринимался в Петербурге: «Глас общий взывает: пустите героя вперед с регулярными! Все уцелеет, и до задних оруженосцев дело не дойдет. Им достанется токмо возсылать к богу усердные благодарения за победы, за истребление врага». Историк и участник событий А.И. Михайловский-Данилевский рассказывал: «В Петербурге народ следил за каждым шагом Кутузова, каждое его слово передавалось приверженными ему людьми и делалось известно; в театрах, когда произносились драгоценные для русских имена Дмитрия Донского и Пожарского, взоры всех были обращены на Кутузова».
Казалось бы, выбор был очевидным. Но император не хотел так сразу единолично назначать Кутузова главнокомандующим (здесь сыграла свою роль личная неприязнь императора к военачальнику).
5 августа по его повелению был собран чрезвычайный комитет, которому предстояло решить вопрос о выборе нового главнокомандующего. В нем приняли участие граф Салтыков, генерал Вязмитинов, граф Аракчеев, генерал Балашов, князь Лопухин и граф Кочубей. Перед ними стояла щекотливая проблема: народ и армия поддерживали Кутузова, но они прекрасно знали и то, что сам император Кутузова «терпеть не мог», и что последний в этом отношении отвечал ему взаимностью. Но, несмотря на это, после многочасовых обсуждений резолютивная часть протокола была сформулирована следующим образом: «После сего рассуждая, что назначение общего главнокомандующего армиями должно быть основано: во-первых, на известных опытах в военном искусстве, отличных талантах, на доверии общем, а равно и на самом старшинстве, почему единогласно убеждаются предложить к сему избранию генерал-от-инфантерии князя Кутузова».
Для императора это, впрочем, не стало сюрпризом. Еще 29 июля, как бы готовясь к этому назначению, Александр I возвел Кутузова в достоинство Светлейшего Князя, как говорилось в Высочайшем указе, «в изъявление особенного благоволения к усердной службе и ревностным трудам графа Михаила Илларионовича, способствовавшего к окончанию войны с Оттоманскою Портою и к заключению полезного мира, пределы Империи распространившего».
8 августа император официально утвердил решение комитета: «Князь Михаил Илларионович! Настоящее положение военных обязательств Наших действующих армий, хотя и предшествуемо было начальными успехами, но последствия оных не открывают еще той быстрой деятельности, с каковою надлежало бы действовать на поражение неприятеля. Соображая сии последствия и извлекая истинные тому причины, Я нахожу нужным назначение над всеми действующими армиями одного Главнокомандующего, которого избрание, сверх воинских дарований, основывалось бы и на самом старшинстве. Известные военные достоинства ваши, любовь к Отечеству и неоднократные опыты отличных ваших подвигов, приобретают вам истинное право на сию Мою доверенность. Избирая вас для сего важного дела, Я прошу Всемогущего Бога, да благословит деяния ваши к славе Российского Оружия, и да оправдает тем счастливые надежды, которые Отечество на вас возлагает».
Михаилу Илларионовичу Кутузову шел 68-й год. В тот вечер он говорил в тесном кругу своих родных: «Я не оробел, и с помощью Божией надеюсь успеть, но, слушая Государя, я был растроган новым назначением моим».
Отъезд из Петербурга
11 августа Кутузов должен был покинуть Петербург и отправиться в действующую армию. Около его дома на Дворцовой набережной Невы толпился народ. В 9 часов утра, новый главнокомандующий сел в карету, но от большого скопления людей карета двигалась очень медленно, почти шагом. Он слушал молебен в Казанском Соборе: «Во все продолжение оного стоял он на коленях, вся церковь с ним. Он заливался слезами, воздевая руки к распорядителю судеб, вся церковь рыдала. По окончании молитвы всяк хотел подхватить русскую надежду под руки… Народ теснился вокруг почтенного старца, прикасался его платья, умолял его: «Отец наш, останови лютого врага, низложи змия!». Выходя из церкви, князь Кутузов сказал священникам: «Молитесь обо мне; меня посылают на великое дело!»
Символично, что именно в Казанском соборе через восемь месяцев были погребены останки этого великого полководца, посвятившего свою жизнь служению Отечеству.
Твитнуть |
|
Код для размещения ссылки на данный материал:
Первая Западная армия
Арьергард Розена в ночь на 23 снялся с позиций у деревни Михайловки и двинулся к селу Усвятье. Русский арьергард был вынужден двигаться ускоренным маршем, так как местность была очень удачной для действия неприятельской кавалерии и очень неудобной для арьергардных боев. Отход арьергарда прикрывал 40-й егерский полк. Французы пытались использовать преимущество открытого пространства, но в целом арьергард отходил успешно.
По прибытии к селу Усвятье Розен разместил свои войска для обороны. Основные силы Первой западной армии находились за селом.
Около 3-х часов дня французы подошли к русским позициям. Началась артиллерийская перестрелка, но ни та, ни другая сторона не предпринимала решительных действий. К ночи войска по-прежнему оставались на своих позициях.
Вторая Западная армия
Около 3-х часов дня, примерно одновременно с французами, к Усвятью подошла Вторая западная армия, оставив у Дорогобужа только отряд генерала К.К. Сиверса. Армия Багратиона заняла позицию уступом, позади левого фланга Первой армии. Две армии, разъединившиеся у Смоленска, вновь соединились.
Третья резервная армия
Отступление Тормасова с каждым днем становилось все тяжелее и тяжелее. Шварценберг наступал и очень грамотно извлекал выгоды из отступления русских. Чтобы не дать австро-саксонской армии развить успех, Тормасов был вынужден отрядить два арьергарда. Теперь и Ламберт, и Чаплиц выполняли одну общую задачу – прикрывать отход армии. 23 августа вся сила неприятельского авангарда обрушилась на отряд Чаплица. У деревни Крымно закипело кровопролитное сражение. В бою отличился Павлоградский гусарский полк, усилиями которого удалось отбить наступление неприятеля.
Александр Владимирович Розен (1779-1832)
Александр Владимирович был родом из эстляндских дворян, свою службу он начал в лейб-гвардии Преображенском полку. С 1795 года служил в Азовском пехотном полку, вскоре был назначен адъютантом к А.В. Суворову, в этой должности участвовал в Итальянском и Швейцарском походах.
В 1802 г. Розен был произведен в полковники. За кампанию 1805 г. получил орден Св. Георгия 4-го кл. как «воздаяние отличного мужества и храбрости, оказанных в сражениях против французских войск». В 1806 г. Александр Владимирович назначен полковым командиром Павлоградского гусарского полка, в 1811 г. становится шефом лейб-кирасирского Ея Величества полка.
В этом звании Розен встретил 1812 г. – вершину его военной карьеры. Его полк в составе 1-й Западной армии участвовал в сражениях при Витебске, Смоленске, Бородине. Уже после этих боев Розен был произведен в генерал-майоры, затем участвовал и в контрнаступлении, за что был награжден орденом Св. Анны 1-й ст.
Розен участвовал в кампании 1813-1814 гг., где отлично себя проявил. По окончании Заграничного похода продолжил службу в войсках, однако в отставку вышел уже в 1822 г.