«Это извержение Везувия! — воскликнул император, хлопнув меня по плечу и разбудив. — Не правда ли — красивое зрелище, господин обер-шталмейстер?»
Арман Луи де Коленкур
«Дымящиеся и окровавленные развалины»
Еще во время сражения под Смоленском 17-18 августа в городе начался пожар. До сих пор не ясно и уже вряд ли когда-нибудь станет известным, что в действительности явилось причиной пожара: подожгли ли город французы или отступающие русские солдаты, был ли он вызван случайными взрывами, без которых не обходится любая война.
Прусский генерал Брандт вспоминал: «Русские зажгли свои провиантские магазины. Колосовой и зерновой хлеб, взлетавший с треском, и багровым пламенем освещавший черные облака дыма, потом постепенно бледневший и пеплом падавший на землю — вся эта картина напоминала извержение огнедышащей горы. На левом фланге также вспыхнул сильный пожар: загорались сараи, подожженные русскими; наконец и на правом фланге показался огонь: русские гранаты зажгли большой навес для склада кирпичей, куда, были снесены тяжелораненые».
Когда стало понятным, что русские солдаты покинули город, французская армия торжественно вошла в Смоленск: «После сделанных разведок и очистки ворот армия вошла в стены города. Она прошла эти дымящиеся и окровавленные развалины в порядке, с военной музыкой и обычной пышностью. Но свидетелей ее славы тут не было. Это было зрелище без зрителей, победа почти бесплодная, слава кровавая и дым, окружающий нас, был как будто единственным результатом нашей победы и ее символом!»
Пожар был настолько сильным, что все французские солдаты были заняты его тушением. По свидетельствам французов, пожар истребил половину зданий: базар, магазины, большую часть домов. Город был просто опустошен: от некогда больших деревянных домов остались только груды обломков, среди которых жалко возвышались «почерневшие от пламени стены каменных домов»
«Городские обыватели будто вымерли»
Русский офицер Мешетич в своих воспоминаниях дал очень яркую и трогательную картину бегства местных жителей из Смоленска: «…жители, не находя уже убежища, гонимые ужасом и страхом идущих к ним французов, выходили толпами из города, целыми семействами, в отчаянии, в слезах горьких, с младенцами на руках, малолетние дети подле них рыдали громко, мужчины и женщины некоторые были уже ранены».
Те немногие, что остались в Смоленске и не успели покинуть город, укрывались в церквах и подвалах. Они были слабые, голодные, напуганные. Не зная, чего им ожидать от французских оккупантов, они дрожали при их приближении, даже отказывались от помощи. Это зрелище вызывало ужас и жалость у французских солдат и офицеров. Ни одно воспоминание о покинутом Смоленске не обходится без ужасных картин разорения города и несчастья местных жителей.
Итальянский офицер Ложье стал свидетелем того, как в один из соборов, где нашли приют местные жители, вошел русский священник, сопровождаемый вооруженными гренадерами императорской гвардии. Несмотря на то, что они несли припасы от имени императора, «несчастные впали в еще больший ужас», «общий крик страха и ужаса раздался со всех сторон», «наступил неописуемый беспорядок». Лишь священнику удалось успокоить горожан: «Началась скудная раздача пищи: одни жадно хватали ее; другие брали равнодушно; понемногу на нас стали смотреть с меньшим ужасом». После этого священник начал читать молитву: «Присутствующие повторяли ее, стоя на коленях и приникнув лицом к земле. Я никогда не видал, чтобы молились с таким жаром».
«Сколько людей сгорело и задохнулось!»
Под ногами у вступивших в город французов валялись тела убитых и раненых, как своих, так и чужих. Тела французских солдат начали сразу же подбирать, но можно было только догадываться о том, сколько еще людей погребено под завалами разрушенного и охваченного пожаром города.
Трупы русских и французов засыпали в общей яме. Ужасное зрелище предстало перед вошедшими в город солдатами Великой армии: «Я видел повозки, наполненные оторванными частями тела; их везли зарывать отдельно от тел, которым они принадлежали!»
Порой нельзя было узнать, где перед тобой француз, а где русский: многие убитые были раздеты до нага, некоторые были страшно обезображены.
Группы раненых умоляли о помощи; наиболее пострадавших переносили на руках. Здания, которые не были затронуты огнем, были превращены в госпитали для больных и раненых. Но оказать всем врачебную помощь было очень непросто: не хватало даже соломы. Уже на второй день пребывания в городе все средства для облегчения страданий раненых были исчерпаны. Хирурги пользовались бумагой и паклей вместо корпии, бинты делали из найденных в архивах бумаг. Один из таких госпиталей, в котором находились сто раненых, оставался без врачебной помощи в течение двадцати четырех часов.
По улицам ходили только французские или союзные солдаты, «уже водворившиеся в городе». Случаи мародерства в и так уже разоренном пожаром городе происходили все чаще.
Генерал Брандт, уже немало повидавший на этой войне, обратил внимание на тело молодого русского солдата, лежащего среди убитых и раненых: «Он был раздет до нага; рана в грудь дала повод предполагать его в числе убитых, и потому его отнесли в сторону, к последним; но солдат вдруг приподнялся, проговорил несколько слов и опять упал. Я приказал подложить под несчастного соломы, накрыть его и поручил страдальца нашему человеколюбивому врачу, доктору Гуличу. Солдат прожил до позднего вечера, неоднократно приподнимался, говорил что-то и снова впадал в беспамятство. В одну из минут самосознания, он сказал нам: «Вы добрые люди; но ваш царь должен быть злой, очень злой человек. Что сделал ему наш царь? Чего он хотел от нашей матушки — России?.. Восстань, святая Русь, на защиту веры, царя и отечества!...» Кажется, это были его последние слова; вскоре потом я узнал от Гулича, что солдат умер. «Таковы-то все они, русские!» заметил, вечером, бывший свидетелем этой сцены капитан Лихновский, у бивуачного костра — «Боюсь, что наш император затеял опасную игру».
Твитнуть |
|
Код для размещения ссылки на данный материал:
Первая Западная армия
Первая Западная армия, избежавшая накануне ловушки, продолжала двигаться для соединения с Второй Западной армией. Но переправа чрез Днепр проходила медленнее, чем планировал Барклай – сказывалась общая поспешность и неорганизованность, вызванная событиями последних дней.
Прикрывать отход главных сил должен был арьергард Платова, который получил приказ обеспечить армии переправу через реку у деревни Соловьево.
Бой у Соловьевой Переправы
Около 5 утра позиции Платова были атакован французами. Основной удар пришелся на бригаду генерала Денисова 7-го. Бой продолжался до 8 часов вечера. С наступлением ночи арьергард отступил и соединился с войсками генерала Строганова, которые отходили в хвосте Первой западной армии.
Генрих Брандт (1789-1868)
Брандт был родом из Пруссии. Он получил хорошее образование: учился в Кенигсбергском лицее, а в 1805 году поступил на юридический факультет Кенигсбергского университета. В 1806 году он поступил добровольцем в прусский временный батальон. Но вскоре после заключения Тильзитского мира он был вынужден оставить службу, так как его родные земли вошли в состав новообразованного герцогства Варшавского.
В апреле 1808 года по распоряжению французского правительства Брандт был определен подпоручиком в так называемый Висленский легион. Он участвовал в испанской войне – храбро проявил себя в сражении при Туделе и при осаде Сарагосы.
Висленский легион был вызван из Испании во Францию для того, чтобы двинуть его к границам России. 22-го марта 1812 года Наполеон назначил этому легиону смотр в Париже, вместе с другими войсками. Брандт был назначен капитан-адъютант-майором. Он был тяжело ранен при Тарутине.
В битве под Лейпцигом Брандт снова был тяжело ранен и взят был в плен русскими войсками. После выздоровления его отправили на родину, где он был зачислен капитаном 7-го пехотного полка. В 1829 г. произведен в майоры генерального штаба. В 1838 г. Брандт стал начальником генерального штаба 2-го армейского корпуса в Штеттине, в 1848 г. был произведен в начальники бригады, и в том же году руководил сражением при Ксиопе. В 1853 г. его произвели в генерал-лейтенанты и начальники дивизии. В 1857 г. он вышел в отставку в чине генерала от инфантерии. Поселившись затем в Берлине, Б. до самой смерти состоял депутатом рейхстага и президентом орденской комиссии.
Генерал Брандт является автором многочисленных статей по военному делу. Одним из главных произведений, которое дошло до нас, являются его «Воспоминания о русском походе 1812 года», в которых он описывает путь Великой армии Наполеона в Россию.