Смоленск после взятия
«Это извержение Везувия! — воскликнул император, хлопнув меня по плечу и разбудив. — Не правда ли — красивое зрелище, господин обер-шталмейстер?»
Арман Луи де Коленкур
Неизвестный художник. Пожар Смоленска 16-18 августа 1812 года. 1816
«Дымящиеся и окровавленные развалины»
Еще во время сражения под Смоленском 17-18 августа в городе начался пожар. До сих пор не ясно и уже вряд ли когда-нибудь станет известным, что в действительности явилось причиной пожара: подожгли ли город французы или отступающие русские солдаты, был ли он вызван случайными взрывами, без которых не обходится любая война.
Прусский генерал Брандт вспоминал: «Русские зажгли свои провиантские магазины. Колосовой и зерновой хлеб, взлетавший с треском, и багровым пламенем освещавший черные облака дыма, потом постепенно бледневший и пеплом падавший на землю — вся эта картина напоминала извержение огнедышащей горы. На левом фланге также вспыхнул сильный пожар: загорались сараи, подожженные русскими; наконец и на правом фланге показался огонь: русские гранаты зажгли большой навес для склада кирпичей, куда, были снесены тяжелораненые».
Когда стало понятным, что русские солдаты покинули город, французская армия торжественно вошла в Смоленск: «После сделанных разведок и очистки ворот армия вошла в стены города. Она прошла эти дымящиеся и окровавленные развалины в порядке, с военной музыкой и обычной пышностью. Но свидетелей ее славы тут не было. Это было зрелище без зрителей, победа почти бесплодная, слава кровавая и дым, окружающий нас, был как будто единственным результатом нашей победы и ее символом!»
Пожар был настолько сильным, что все французские солдаты были заняты его тушением. По свидетельствам французов, пожар истребил половину зданий: базар, магазины, большую часть домов. Город был просто опустошен: от некогда больших деревянных домов остались только груды обломков, среди которых жалко возвышались «почерневшие от пламени стены каменных домов»
Перед стенами Смоленска. Литография по Э. Эменже по рисунку Х. Фабер дю Фора 1830-е
«Городские обыватели будто вымерли»
Русский офицер Мешетич в своих воспоминаниях дал очень яркую и трогательную картину бегства местных жителей из Смоленска: «…жители, не находя уже убежища, гонимые ужасом и страхом идущих к ним французов, выходили толпами из города, целыми семействами, в отчаянии, в слезах горьких, с младенцами на руках, малолетние дети подле них рыдали громко, мужчины и женщины некоторые были уже ранены».
Те немногие, что остались в Смоленске и не успели покинуть город, укрывались в церквах и подвалах. Они были слабые, голодные, напуганные. Не зная, чего им ожидать от французских оккупантов, они дрожали при их приближении, даже отказывались от помощи. Это зрелище вызывало ужас и жалость у французских солдат и офицеров. Ни одно воспоминание о покинутом Смоленске не обходится без ужасных картин разорения города и несчастья местных жителей.
Итальянский офицер Ложье стал свидетелем того, как в один из соборов, где нашли приют местные жители, вошел русский священник, сопровождаемый вооруженными гренадерами императорской гвардии. Несмотря на то, что они несли припасы от имени императора, «несчастные впали в еще больший ужас», «общий крик страха и ужаса раздался со всех сторон», «наступил неописуемый беспорядок». Лишь священнику удалось успокоить горожан: «Началась скудная раздача пищи: одни жадно хватали ее; другие брали равнодушно; понемногу на нас стали смотреть с меньшим ужасом». После этого священник начал читать молитву: «Присутствующие повторяли ее, стоя на коленях и приникнув лицом к земле. Я никогда не видал, чтобы молились с таким жаром».
Смоленск 18 августа 1812 года. Литография по рисунку А. Адама. 1828. От Витебска до Смоленска
«Сколько людей сгорело и задохнулось!»
Под ногами у вступивших в город французов валялись тела убитых и раненых, как своих, так и чужих. Тела французских солдат начали сразу же подбирать, но можно было только догадываться о том, сколько еще людей погребено под завалами разрушенного и охваченного пожаром города.
Трупы русских и французов засыпали в общей яме. Ужасное зрелище предстало перед вошедшими в город солдатами Великой армии: «Я видел повозки, наполненные оторванными частями тела; их везли зарывать отдельно от тел, которым они принадлежали!»
Порой нельзя было узнать, где перед тобой француз, а где русский: многие убитые были раздеты до нага, некоторые были страшно обезображены.
Группы раненых умоляли о помощи; наиболее пострадавших переносили на руках. Здания, которые не были затронуты огнем, были превращены в госпитали для больных и раненых. Но оказать всем врачебную помощь было очень непросто: не хватало даже соломы. Уже на второй день пребывания в городе все средства для облегчения страданий раненых были исчерпаны. Хирурги пользовались бумагой и паклей вместо корпии, бинты делали из найденных в архивах бумаг. Один из таких госпиталей, в котором находились сто раненых, оставался без врачебной помощи в течение двадцати четырех часов.
По улицам ходили только французские или союзные солдаты, «уже водворившиеся в городе». Случаи мародерства в и так уже разоренном пожаром городе происходили все чаще.
Генерал Брандт, уже немало повидавший на этой войне, обратил внимание на тело молодого русского солдата, лежащего среди убитых и раненых: «Он был раздет до нага; рана в грудь дала повод предполагать его в числе убитых, и потому его отнесли в сторону, к последним; но солдат вдруг приподнялся, проговорил несколько слов и опять упал. Я приказал подложить под несчастного соломы, накрыть его и поручил страдальца нашему человеколюбивому врачу, доктору Гуличу. Солдат прожил до позднего вечера, неоднократно приподнимался, говорил что-то и снова впадал в беспамятство. В одну из минут самосознания, он сказал нам: «Вы добрые люди; но ваш царь должен быть злой, очень злой человек. Что сделал ему наш царь? Чего он хотел от нашей матушки — России?.. Восстань, святая Русь, на защиту веры, царя и отечества!...» Кажется, это были его последние слова; вскоре потом я узнал от Гулича, что солдат умер. «Таковы-то все они, русские!» заметил, вечером, бывший свидетелем этой сцены капитан Лихновский, у бивуачного костра — «Боюсь, что наш император затеял опасную игру».
| Твитнуть |
|
Код для размещения ссылки на данный материал:
Первая Западная армия
Первая Западная армия, избежавшая накануне ловушки, продолжала двигаться для соединения с Второй Западной армией. Но переправа чрез Днепр проходила медленнее, чем планировал Барклай – сказывалась общая поспешность и неорганизованность, вызванная событиями последних дней.
Прикрывать отход главных сил должен был арьергард Платова, который получил приказ обеспечить армии переправу через реку у деревни Соловьево.
Бой у Соловьевой Переправы
Около 5 утра позиции Платова были атакован французами. Основной удар пришелся на бригаду генерала Денисова 7-го. Бой продолжался до 8 часов вечера. С наступлением ночи арьергард отступил и соединился с войсками генерала Строганова, которые отходили в хвосте Первой западной армии.
Генрих Брандт (1789-1868)
Брандт был родом из Пруссии. Он получил хорошее образование: учился в Кенигсбергском лицее, а в 1805 году поступил на юридический факультет Кенигсбергского университета. В 1806 году он поступил добровольцем в прусский временный батальон. Но вскоре после заключения Тильзитского мира он был вынужден оставить службу, так как его родные земли вошли в состав новообразованного герцогства Варшавского.
В апреле 1808 года по распоряжению французского правительства Брандт был определен подпоручиком в так называемый Висленский легион. Он участвовал в испанской войне – храбро проявил себя в сражении при Туделе и при осаде Сарагосы.
Висленский легион был вызван из Испании во Францию для того, чтобы двинуть его к границам России. 22-го марта 1812 года Наполеон назначил этому легиону смотр в Париже, вместе с другими войсками. Брандт был назначен капитан-адъютант-майором. Он был тяжело ранен при Тарутине.
В битве под Лейпцигом Брандт снова был тяжело ранен и взят был в плен русскими войсками. После выздоровления его отправили на родину, где он был зачислен капитаном 7-го пехотного полка. В 1829 г. произведен в майоры генерального штаба. В 1838 г. Брандт стал начальником генерального штаба 2-го армейского корпуса в Штеттине, в 1848 г. был произведен в начальники бригады, и в том же году руководил сражением при Ксиопе. В 1853 г. его произвели в генерал-лейтенанты и начальники дивизии. В 1857 г. он вышел в отставку в чине генерала от инфантерии. Поселившись затем в Берлине, Б. до самой смерти состоял депутатом рейхстага и президентом орденской комиссии.
Генерал Брандт является автором многочисленных статей по военному делу. Одним из главных произведений, которое дошло до нас, являются его «Воспоминания о русском походе 1812 года», в которых он описывает путь Великой армии Наполеона в Россию.
7 (19) августа 1812 года
Бой у Валутиной горы
Персона: Сезар Шарль Гюден
Бой у Валутиной горы: победа уже не казалась победой
6 (18) августа 1812 года
Третий день боев за Смоленск
Персона: Гувийон Сен-Сир
Сражение под Полоцком
5 (17) августа 1812 года
Смоленск и Полоцк: ожесточенные бои
Персона: Иван Петрович Липранди
Сражение за Смоленск. День второй
4 (16) августа 1812 года
Оборона Смоленска. Полоцк
Персона: Юзеф Понятовский (Жозеф-Антуан Понятовский, Юзеф Антоний Понятовский)
Смоленское сражение. День первый
3 (15) августа 1812 года
Витгенштейн преследует Удино
Персона: Николай Григорьевич Репнин-Волконский
День рождения Наполеона: мрачность переходит в злобную веселость