Приезд императора в Москву
Воззвание государя к Первопрестольной и паника
18 (6) июля 1812 года, в день отъезда Александра из Полоцка государственный секретарь А.С. Шишков по приказу императора подготовил два царских манифеста: «Первопрестольной столице нашей Москве» и «О сборе внутри Государства земского ополчения», которые были отправлены вперед государя с генерал-адъютантом Трубецким.
Император Александр I
В первом манифесте император обращается к первопрестольной столице, которая «всегда была главою прочих городов Российских; она изливала всегда из недр своих смертоносную на врагов силу; по примеру ее, из всех прочих окрестностей текли к ней, на подобие крови к сердцу, сыны Отечества для защиты оного». Именно поэтому обращается он к древней столице, чтобы собрать «новые внутренние силы» для «надежнейшей обороны».
Первые известия о манифесте вызвали в Москве испуг. «Мы пропали, мы пропали!» повторяла хозяйка московской квартиры С.Н. Глинки; другого современника, М.И. Маракуева, при беглом прочтении манифеста «пронял холодный пот», по его словам, «вся Москва пришла в ужас» от подобных прокламаций.
Нельзя сказать, чтобы подобная реакция была удивительной: коли уж государь обращается к народу за поддержкой, то дело действительно худо. Однако вскоре информация о предстоящем прибытии императора в первопрестольную столицу внесла успокоение в ряды московских граждан.
По воспоминаниям сопровождавшего государя графа Е.Ф. Комаровского, Александр I по своей всегдашней скрытности и скромности не хотел лишний раз беспокоить Москву, и по сему поводу повелел главнокомандующему города графу Ф.В. Ростопчину, чтобы «никакой встречи его величества делано не было, и нарочно приехал в Москву ночью…». Однако же горожане собрались за Драгомиловской заставой и на Поклонной горе и, как пишет Комаровский, «от последней станции к Москве вся дорога был наполнена таким множеством народа, что от бывших у сих желающих видеть своего государя фонарей было так почти светло, как днем»
Приезд императора: небывалый подъем духа
На следующий день после приезда в Москву император приказал назначить молебен в Успенском соборе Московского Кремля. Но когда государь взошел на Красное крыльцо, его взгляду предстала громадная радостно взволнованная толпа. По рассказу вездесущего графа Комаровского, чтобы довести Александра I до собора, «генерал-адъютанты принуждены были составить из себя род оплота», а «громогласное «ура» заглушало почти колокольный звон». С трудом император и свита добрались до церкви чрез то «бушующее море», что представляла собой толпа на Соборной площади.
27 (15) июля состоялось собрание московского дворянства и купечества в Кремле. Представители обоих сословий собрались в Слободском дворце. Сначала император посетил дворянское собрание, где произнес пламенную речь, в которой говорил о том, что «настало время для России показать свету ее могущество и силу», и призывал не робеть пред грозным врагом. В ответ звучали не менее яркие речи.
После государь отправился в залу, где его ожидали представители купечества, которые также пообещали Александру всестороннюю поддержку в борьбе с проклятым Буонапарте.
Еще до прихода государя московский главнокомандующий, граф Ф.А. Ростопчин приказал прочитать Высочайший манифест и призвал всех к «живому участию в великом деле защиты Отечества». Дворянство Московской губернии приняло решение выставить по 10 человек от 100 душ – всего «до 80 тысяч» ратников, обмундировать их, снабдить провиантом и, по возможности, оружием, а также предоставить казне 3 миллиона рублей. Более того, некоторые богатые дворяне и купцы обязались выставить, обмундировать и вооружить за свой счет целые полки. Купечество Москвы также выразило готовность прийти на помощь отечеству пожертвованиями (до 10 миллионов рублей).
По воспоминаниям С.Н. Глинки, в залах гремел общий голос: «Государь! Возьми все – и имущество и жизнь нашу!» Небывалый подъем духа на время сплотил все население Москвы в тот момент. Все хотели выразить свою готовность к борьбе с Наполеоном и его «непобедимой» армией.
Однако люди хотели знать, что действительно происходит на поле боя: «Мы должны спросить у государя, сколько у нас войска и где наше войско?» Узнав о подобных настроениях, граф Ростопчин счел их неуместными и предупредил такие вопросы дворянских чиновников к Александру I: «Намерение было дерзкое, неуместное и опасное при тогдашних обстоятельствах; но насчет исполнения его, то я вовсе не испугался, зная, что указанные господа столь же храбры у себя дома, сколько трусливы вне его. Я преднамеренно и неоднократно говорил при всех, что надеюсь представить государю зрелище собрания дворянства верного и что я буду в отчаянии, если кто-либо из неблагонамеренных людей нарушит спокойствие и забудется в присутствии своего государя, потому что такой человек прежде окончания того, что хотел бы сказать, начнет весьма далекое путешествие».
Сам император сообщил пришедшим во дворец о том, что были заключены союзы со Швецией и Турцией, о предстоявшем возобновлении дружественных отношений с Англией, которая вновь готова открыть свои гавани для русской торговли. Не стал скрывать он и информацию о тяжелом финансовом состоянии в стране и возможных трудностях.
Так или иначе, приезд императора в столицу возымел свой результат: были собраны значительные финансовые средства и началось формирование общенародного ополчения.
| Твитнуть |
|
Код для размещения ссылки на данный материал:
Вторая Западная армия
Авангард Второй Западной армии под командованием генерал-адъютанта Васильчикова атаковал авангард французского корпуса маршала Даву и заставил его отступить за деревню Салтановку.
Первая Западная армия
По приказу Барклая де Толли два эскадрона Сумского гусарского полка во главе с полковником Самариным отправились из Полоцка к местечку Бешенковичи, чтобы задержать авангард французов, пока будет проводиться перевозка продовольственных запасов на правый берег Западной Двины. Эскадроны Самарина атаковали эскадрон французских конных егерей из 4-го корпуса Евгения Богарне и практически полностью его уничтожили. Поздно вечером отряд Самарина перешел на левый берег Западной Двины, а для его прикрытия к Бешенковичам прибыли егеря из 3-й пехотной дивизии, батальон Бутырского пехотного полка и два орудия легкой роты 24-й артиллерийской бригады.
Третья Обсервационная армия
Отдельный отряд генерал-майора Мелиссино подошел к участку р. Пины между деревней Залужье и Пинском для рекогносцировки саксонской позиции.
Сергей Николаевич Глинка (1776-1847) – русский писатель, переводчик, драматург и журналист, брат декабриста Ф.Н. Глинки.
Сергей Николаевич представлял собой типичную для рубежа веков фигуру графомана-энтузиаста. За первые тридцать лет своей жизни он успел побывать адъютантом князя Ю.Н. Долгорукого, учителем в Малороссии, сочинителем и переводчиком в театре, бригад-майором в ополчении 1806 г. После заключения Тильзитского мира Глинка начал издавать антифранцузский журнал «Русский вестник». Примкнув к так называемому «патриотическому» направлению, он стал яростно нападать на Наполеона, Францию и все французское.
В ходе Отечественной войны Глинка также продолжил свою активную деятельность по пропаганде непобедимого русского духа. 11 июля 1812 г., прочитав воззвание Александра I к Москве, он бросился к московскому главнокомандующему графу Ф.А. Ростопчину, чтобы первому записаться в ратники московского ополчения. Вскоре его наградили орденом Владимира 4-й степени за любовь к Отечеству, «доказанную сочинениями и деяниями».
После войны дела Сергея Ивановича пошли на спад, поскольку антифранцузские настроения вышли их моды – прекратилось издание журнала «Русский вестник», а государство перестало поддерживать новые сверхпатриотичные сочинения издателя. Это, правда, не помешало Глинке написать невероятное море стихов, поэм, повестей и проч. Тем не менее, наиболее цитируемыми произведениями С.И. Глинки стали его мемуарные записки, сослужившие хорошую службу исследователям александровской эпохи.
9 (21) июля 1812 года
Казаки Сысоева отбросили французов
Персона: Василий Алексеевич Сысоев
Могилев: «инвалидная команда»
8 (20) июля 1812 года
Отрезан путь Багратиона на соединение с армией Барклая
Персона: Мари Виктор Николя де Фэ Латур-Мобур
Ловушка Даву и Багратион
7 (19) июля 1812 года
Отряд Левиза сражается при мызе Гросс-Экау
Персона: Павел Александрович Строганов
Гренадеры: отборные части пехоты
6 (18) июля 1812 года
Арьергард Палена атакован французами
Персона: Карл Людвиг Фуль
План генерала Фуля и Дрисский лагерь
5 (17) июля 1812 года
Отряды Куницкого и Цыбульского вынуждены отступить
Персона: Карл Иванович Бистром
Русская армия в 1812 году: Егеря