Константин Николаевич Батюшков: воинственный поэт
Среди множества молодых шумных и буйных русских поэтов, которых война 1812 года застала в самом расцвете их таланта, оказался и один из самых многообещающих стихотворцев первой четверти XIX столетия – Константин Батюшков. И хотя Батюшков, подобно своим друзьям В. Жуковскому и П. Вяземскому, не сражался в рядах ополчения и не был свидетелем грандиозных баталий, и он вынес из пожара Отечественной войны нечто большее, чем пара удачных виршей и потерянный багаж.
Начало пути
Константин Батюшков с детства был довольно слаб здоровьем, но ввиду стесненного положения своей семьи был вынужден отправиться в Петербург, где после получения прекрасного пансионного образования поступить на службу в недавно созданное министерство Народного просвещения. Служба была молодому человеку не по вкусу, его больше влекла литературная деятельность, однако постоянная нехватка средств не позволяла обедневшему дворянину в полной мере отдаться любимому занятию. Тем не менее, именно присутствие Батюшкова в Петербурге позволяет ему, 19-летнему юнцу, познакомиться с такими мастодонтами русской словесности, как Г. Державин, Н. Львов, А. Оленин. Здесь он публикует свои первые стихи, и именно здесь принимает свое первое по-настоящему самостоятельное, хотя и вполне безрассудное решение – поступить в милицию и участвовать в Прусской кампании. В этой кампании Батюшков получает ранение, едет на лечение в Ригу, но уже на следующий год отправляется на войну со Швецией.
1812 год
По какому-то удивительному стечению обстоятельств среди всех русских поэтов начала XIX века именно на долю романтически отрешенного от мира Батюшкова выпало столько войн и приключений, которые проходил не каждый старый вояка, а с другой стороны самое главное приключение наполеоновской эпохи – Отечественная война – прошло мимо него. Первую половину 1812 года Батюшков провел в полузатворе, занимаясь своими любимыми переводами, и в этом своем творческом порыве как-то не предал особого значения началу кампании, считая ее исход то ли решенным, то ли и вовсе не думая о нем. В своем июльском письме поэт писал в Москву Вяземскому: «…Что с тобою сделалось? Здоров ли ты? Или так занят политическими обстоятельствами, Неманом, Двиной, позицией направо, позицией налево, передовым войском, задними магазинами, голодом, мором и всем снарядом смерти, что забыл маленького Батюшкова…».
Однако уже спустя несколько недель, узнав о том, что его московские друзья вступают в ополчение, Батюшков и сам страстно возжелал поехать к армии, но помимо постоянной болезненности поэта настигает и еще одна – безденежье, которое не дает ему шансов отправиться на войну. По этому поводу он с досадой писал все тому же Вяземскому: «…Вчера Северин показывал мне твое письмо. Ты поручик! Чем чорт не шутит! А я тебе завидую, мой друг, и издали желаю лавров. Мне больно оставаться теперь в бездействии, но видно так угодно судьбе. Одна из главных причин моего «шаликовства», как ты пишешь, — недостаток в военных запасах, то есть, в деньгах, которых здесь вдруг не найдешь, а мне надобно было тысячи три или более. Иначе я бы не задумался… Не приедешь ли ты мимоездом в Питер? Ты, новый воин, приезжай: мы тебя вооружим рыцарем, и ты, новый рыцарь, посмеешься над твоим другом, который и печален, и болен от скуки, который прежде времени состарился…».
В Москву! В Москву!
Однако в скором времени Батюшкову все же выпадает шанс побывать в Москве и посмотреть на своих воинственных друзей: ему было необходимо помочь Екатерине Федоровне Муравьевой, вдове друга и наставника поэта Михаила Никитича Муравьева, которая оказалась в Москве «больная, без защиты, без друзей». Одновременно с тем родственники поэта, оставшиеся в вологодском имении Батюшковых и наученные горьким опытом предыдущих кампаний, просят Константина Николаевича не вступать в армию, на что тот беззаботно отвечает в письме своей сестре: «…Что же касается до страха твоего, чтоб я не вошел в военную службу, то он не справедлив: я не войду в оную, а если и войду снова, то что̀ ты чрез то, мой милый друг, потеряешь? Я за тысячу верст от тебя, а тогда буду за две: вот и все тут…».
Приехав в Москву Батюшков обнаруживает ее полупустой и наблюдает картину московского бегства. Естественно, никого из друзей поэта к тому времени в Первопрестольной не остается и он с досадой пишет Вяземскому по приезду: «Я приехал несколько часов после твоего отъезда в армию. Представь себе мое огорчение: и ты, мой друг, мне не оставил ниже записки! Сию минуту я поскакал бы в армию и умер с тобою под знаменами отечества, если б Муравьева не имела во мне нужды. В нынешних обстоятельствах я ее оставить не могу: поверь, мне легче спать на биваках, нежели тащиться во Владимир на протяжных. Из Володимира я прилечу в армию, если будет возможность. Дай Бог, чтоб ты был жив, мой милый друг! Дай Бог, чтоб мы еще увиделись! Теперь, когда ты под пулями, я чувствую вполне, сколько тебя люблю. Не забывай меня. Где Жуковский? Батюшков».
В эвакуации
Вместе со своей спутницей Батюшков отправляется во Владимир, а потом - в Нижний Новгород. По дороге он сопровождает находящегося при смерти младшего сына своего петербургского начальника А. Оленина, а также узнает о трагической и страшной гибели его старшего сына на Бородинском поле, о чем сообщает в письме своему сослуживцу переводчику Н.И. Гнедичу. Об этой трагической истории в своих записках упоминает М.И. Муравьев-Апостол: «26-го августа 1812 г. еще было темно, когда неприятельские ядра стали долетать до нас. Так началось Бородинское сражение. Гвардия стояла в резерве, но под сильными пушечными выстрелами. Правее 1-го баталиона Семеновского полка находился 2-й баталионъ. Петр Алексеевич Оленин, как адъютант 2-го баталиона, был перед ним верхом. В 8 часов утра ядро пролетело близ его головы; он упал с лошади, и его сочли убитым. Князь Сергей Петрович Трубецкой, ходивший к раненым на перевязку, успокоил старшего Оленина тем, что брат его только контужен и останется жив. В это время неприятельский огонь усилился, и ядра начали нас бить. Тогда командир 2-го баталиона, полковник барон Максим Иванович Де-Дама (de Damas), скомандовал: „Господа офицеры, по местам!“ Николай Алексеевич Оленин стал у своего взвода, а граф Татищев перед ним у своего, лицом к Оленину. Они оба радовались только что сообщенному счастливому известию; в эту самую минуту ядро пробило спину графа Татищева и грудь Оленина, и унтер-офицеру оторвало ногу».
В Нижнем Константин Николаевич «застревает» надолго. В октябре он пишет Вяземскому, который после Бородина покинул армию и отправился с женой в Вологду, куда звал и Батюшкова: «…теперь увидеться с тобою и с родными для меня будет приятно, если судьбы на это согласятся; в противном случае я решился, и твердо решился, отправиться в армию, куда и долг призывает, и разсудок, и сердце, сердце, лишенное покоя ужасными произшествиями нашего времени. Военная жизнь и биваки меня вылечат от грусти. Москвы нет! Потери невозвратные! Гибель друзей, святыня, мирное убежище наук, все осквернено шайкою варваров! Вот плоды просвещения или, лучше сказать, разврата остроумнейшего народа, который гордился именами Генриха и Фенелона. Сколько зла! Когда будет ему конец? На чем основать надежды? Чем наслаждаться? А жизнь без надежды, без наслаждений — не жизнь, а мучение. Вот что меня влечет в армию, где я буду жить физически и забуду на время собственные горести и горести моих друзей». Однако поэт никак не может покинуть город из-за нехватки денежных средств, которые ему никак не может прислать отбившийся от рук управляющий родовой деревней. В связи с этим Батюшков вынужден «скучать» в Нижнем, попутно наблюдая за поведением московских беглецов: «Здесь я нашел всю Москву, - пишет Константин Николаевич в письме другу, - Карамзина, которая тебя любит и любит и уважает княгиню, жалеет, что ты не здесь. Муж ее поехал на время в Арзамас. Алексей Михайлович Пушкин плачет неутешно: он все потерял, кроме жены и детей. Василий Пушкин забыл в Москве книги и сына: книги сожжены, а сына вынес на руках его слуга. От печали Пушкин лишился памяти и на силу вчера мог прочитать Архаровым басню о соловье. Вот до чего он и мы дожили! У Архаровых сбирается вся Москва или, лучше сказать, все бедняки: кто без дома, кто без деревни, кто без куска хлеба, и я хожу к ним учиться физиономиям и терпению. Везде слышу вздохи, вижу слезы — и везде глупость. Все жалуются и бранят Французов по-французски, а патриотизм заключается в словах: point de paix! Истинно много, слишком много зла под луною; я в этом всегда был уверен, а ныне сделал новое замечание. Человек так сотворен, что ничего вполне чувствовать не в силах, даже самого зла: потерю Москвы немногие постигают. Она, как солнце, ослепляет. Мы все в чаду».
Мировоззренческий слом
За время пребывания в Нижнем Новгороде у Батюшкова начинается настоящий мировоззренческий слом: он уходит от старой творческой философии, отрицает и своих старых просвещенческих кумиров. «Ужасные произшествия нашего времени, - пишетБатюшков Гнедичу в Петербург, - произшествия, случившиеся как нарочно перед моими глазами, зло, разлившееся по лицу земли во всех видах, на всех людей, так меня поразило, что я на силу могу собраться с мыслями и часто спрашиваю себя: где я? что я? Не думай, любезный друг, чтобы я по старому предался моему воображению, нет, я вижу, разсуждаю и страдаю. От Твери до Москвы и от Москвы до Нижнего, я видел, видел целые семейства всех состояний, всех возрастов в самом жалком положении; я видел то, чего ни в Пруссии, ни в Швеции видеть не мог: переселение целых губерний! Видел нищету, отчаяние, пожары, голод, все ужасы войны и с трепетом взирал на землю, на небо и на себя. Нет, я слишком живо чувствую раны, нанесенные любезному нашему отечеству, чтоб минуту быть покойным. Ужасные поступки Вандалов или Французов в Москве и в ее окрестностях, поступки, безпримерные и в самой истории, вовсе разстроили мою маленькую философию и поссорили меня с человечеством».
Все время в октябре и ноябре Батюшков продолжает писать о своем намерении вступить в армию, однако даже несмотря на присланные из деревни деньги, не спешит догнать русские войска: в ноябре он выезжает из Нижнего и доезжает до Москвы. Ужасный вид разрушенной российской столицы так поражает поэта, что, вернувшись в Петербург, уже в декабре он принимает твердое решение о присоединении к действующей в армии и в 1813 году действительно отправляется с ней в Заграничный поход в качестве адъютанта прославленного Н.Н. Раевского. Вместе с русской армией Батюшков входит в Париж. Все это время он непрестанно пишет записки обо всем вокруг происходящем, записывает свои разговоры с героями войны, наблюдает за жизнью парижского общества, пишет стихи, которые многими современниками признаны одними из лучших его творений.
Памятник К.Н.Батюшкову в Вологде, скульптор Вячеслав Клыков, 1987 год.
| Твитнуть |
|
Код для размещения ссылки на данный материал:
Генерал И.Д. Иловайский выслал из Москвы для разведки казачий отряд старшины Победова, который дошел до Боровска. На дороге из Москвы в Боровск отряд встретил только одну французскую заставу, а на дороге к Верее обнаружил несколько застав и три французских лагеря. От местных жителей отряд узнал, что французы отходят к Верее по Можайской дороге. Об этом маневре французов сразу было сообщено М.И. Кутузову.
В тот же день казачий отряд старшины Победова разграбил французский обоз, вышедший из Гжатска.
Константин Николаевич – отпрыск старинного, но обедневшего дворянского рода, детство его прошло в родовом имении Даниловское. Его мать умерла рано от наследственной душевной болезни, которая передалась как самому Батюшкову, так и его старшей сестре. С 1797 г. Батюшков обучался в Петербургском пансионе Жакино, к этому периоду относятся его первые литературные опыты, в 1801 г. он продолжил обучение в пансионе Триполи. В 1802 г. Батюшков поступил на службу в Министерство народного просвещения. Тогда сильное влияние на молодого поэта оказал его дядя, писатель М.Н. Муравьев. Батюшков общается в этот период с А.Н. Олениным и Н.И. Гнедичем. 1805 – год его первой публикации в журнале «Новости литературы» («Послание к стихам моим»).
В 1807 г. Батюшков, завсегдатай литературных обсуждений, неожиданно записался в народное ополчение и отправился в прусский поход. После ранения в битве под Гейльсбергом он лечился в Риге. В 1808 г. он уже снова в строю – в войне со Швецией. После этой войны Батюшков ушел в отставку, потом попеременно жил то в деревне, то в Москве, где близко общался с В.А. Жуковским, П.А. Вяземским, Н.М.Карамзиным и В.Л. Пушкиным. В 1812 г. Батюшков приехал в Петербург и поступил на службу в Публичную библиотеку, под начальство А.Н.Оленина, бывшего директором библиотеки, в которой, кстати, в это время работали также И.А. Крылов и Н.И. Гнедич.
Узнав о начале войны, Батюшков рвется на военную службу, но продолжительная болезнь удерживает его. Он выезжает из Петербурга только перед Бородинским сражением, чтобы помочь вдове своего наставника М.Н. Муравьева с семьей покинуть Москву. Участие Батюшкова в военных действиях пришлось на кампанию 1813-1814 гг. Оправившись от болезни, поэт прибыл в Дрезден, стал адъютантом генерала Н.Н. Раевского. Как и последний. Батюшков был ранен в сражении под Лейпцигом. В следующем году он участвовал в переходе через Рейн и наблюдал капитуляцию Парижа.
После войны наступило время личных трагедий (неудавшаяся попытка жениться и ссора с отцом), всплеск поэтического творчества (за год – 20 произведений в стихах и прозе), а также вольного и невольного участия в различных литературных обществах, таких, как «Арзамас» и «Московское общество любителей словесности».
В 1818 г. Батюшков, поправляя здоровье в Одессе, получил извещение о назначении на дипломатическую службу в Неаполе. Однако в Италии начали проявляться в особой силой признаки наследственной душевной болезни Батюшкова, которая, несмотря на всю заботу друзей и близких, перешла в неизлечимое психическое заболевание. Последние 22 года своей жизни жизни Батюшков провел в угловой комнате на верхнем этаже дома в Вологде (улицу, на которой он жил, после назовут его именем), где в 1855 г. скончался от тифа. Похоронен в Спасо-Прилуцком монастыре недалеко от Вологды.
14 (26) октября 1812 года
Великая армия начала отступление
Персона: Адольф-Эдуард-Казимир-Жозеф Мортье
Попытки французов взорвать Кремль
13 (25) октября 1812 года
Бой под Медынью
Персона: Жан Рапп
Итоги сражения под Малоярославцем
12 (24) октября 1812 года
Сражение началось
Персона: Алексис Жозеф Дельзон
Сражение под Малоярославцем
11 (23) октября 1812 года
Русские выступили к Малоярославцу
Персона: Фердинанд Федорович Винцингероде
Пленение Винцингероде
10 (22) октября 1812 года
Кутузов узнал о планах французов
Персона: Александр Яковлевич Булгаков
Вступление русских в Москву