29 ноября (11 декабря) 1812 года

На пути к Вильно: «второй Смоленск»

Переход от Березины до Вильно
О переходе от Березины до Вильно одолевшие его офицеры и солдаты вспоминали как о самом тяжелом за всю кампанию. Они страдали от голода, усталости, холода, который был настолько силен, что его уже невозможно было терпеть: по разным воспоминаниям, мороз доходил до 30 градусов. На пути от Березины до Вильно армии практически не поставляли провизию.

Настоящие ужасы, свидетелем которых ему пришлось стать, описывает Маренгоне: «Начиная с 7-го числа настал такой необычайный холод, что даже самые крепкие люди отмораживали себе тело до такой степени, что, как только они приближались к огню, оно начинало мокнуть, распадаться, и они умирали. Можно было видеть необычайное количество солдат, у которых вместо кистей рук и пальцев оставались только кости: все мясо отпало, у многих отваливались нос и уши; огромное количество сошло с ума; их называли, как я уже говорил, дурнями; это была последняя степень болезни; по прошествии нескольких часов они гибли. Можно было их принять за пьяных или за людей «под хмельком»: они шли, пошатываясь и говоря несуразнейшие вещи, которые могли бы даже показаться забавными, если бы не было известно, что это состояние было предвестником смерти.

Действие самого сильного мороза похоже на действие самого сильного огня: руки и тело покрываются волдырями, наполненными красноватой жидкостью; эти волдыри лопаются, и мясо почти тотчас же отпадает… Несмотря на явную опасность от приближения к огню, немногие из солдат имели достаточно силы, чтобы удержаться от этого соблазна. Видели даже, как они поджигали сараи и дома, чтобы согреться, и едва только оттаивали, как падали замертво. Подходили другие бедняки, садились на трупы своих товарищей и гибли минуту спустя. Пример товарищей не мог заставить их избежать опасности. Я видел около одного дома более 800 человек, погибших таким образом. В других случаях они сгорали, лежа слишком близко к огню и не будучи в силах отодвинуться от приближающегося пламени; видны были наполовину обгоревшие трупы; другие, загоревшиеся ночью, походили на факелы, расставленные там и сям, чтобы освещать картину наших бедствий».

Вильно представлялся «обетованной землей»
Ложье писал: «Инстинкт самосохранения брал верх и каждый искал спасения только в самом себе и полагался только на свои силы. Вильно! Вот теперь цель наших стремлений, все мысли прикованы сюда. Одно это название, уверенность, что мы приближаемся к этому городу, вселяет в нас бодрость».

Дюверже надеялся: «Мы приближались к Вильно; этот город был для нас обетованной землей; говорили, что здесь были громадные магазины провианта и армия должна была там отдохнуть; каждый спешил прибыть туда».

Лабом вспоминал о том значении, которое придавали солдаты Вильно: «Приближаясь к Вильно, многие ускорили шаг, чтобы поспеть первыми в этот город, где не только надеялись найти съестные припасы, но и думали остановиться на несколько дней и вкусить наконец сладость отдыха, в котором все так нуждались… Только и думали что о Вильно, и мысль, что возможно будет побыть там некоторое время, так радовала тех, которые могли туда прийти, что они смотрели равнодушно на несчастных, которые боролись со смертью. Между тем Вильно, предмет наших самых дорогих надежд, куда мы стремились с такой поспешностью, должен был оказаться для нас вторым Смоленском».

Годовщина Аустерлица в Вильно
В конце ноября – начале декабря, еще до прихода основной армии в Вильно генерал Гогендорп (Виленский генерал-губернатор) писал: «Наше положение в Вильно стало тяжелым и беспокойным... Там были магазины с съестными и боевыми припасами, единственной помощью, необходимой для огромной отступающей армии. Это и могло побудить неприятеля сделать внезапное нападение на этот город, который, как я уже говорил, был плохо укреплен благодаря своему положению; он лежал в лощине, окруженной командующими возвышенностями со всех сторон. Я все же велел устроить палисады в тех местах, где не было стен, и в выходах улиц, чтобы по крайней мере помешать казакам проникнуть в город ночью. Подкрепления для армии все время прибывали: после 9-го корпуса, который пришел в сентябре, пришли еще полубригады и пехота, сформированная из солдат, выписавшихся из госпиталей или поставленных гарнизонами вдоль пути между Францией и армией».

Барон Годар, бывший комендантом Вильно, вспоминал о том, что в больницах не было самых необходимых принадлежностей, «злоупотребления умножались во всех отделах администрации, со всех сторон город наполнялся народом»: «Управление Вильно сделалось невыносимым бременем…. Вильно сделался, наконец, настоящим лабиринтом, в котором невозможно было ориентироваться… Так как доставки провианта почти прекратились, то мне удалось с помощью польских отрядов, которые я разослал по Виленской провинции, ускорить доставку зерна и устроить магазины для продовольствия армии в 120 000 человек в течение тридцати шести дней».

2 декабря, в годовщину коронации императора и битвы при Аустерлице, в Вильно герцог Бассано давал парадный обед, а Гогендорп — большой бал, на котором присутствовали иностранные уполномоченные, польские магнаты и дамы. Гогендорп вспоминал: «…было оживленно и весело; и только герцог Бассано и я знали настоящее положение вещей, но ничего не проскользнуло ни в наших речах, ни в нашем поведении».

При этом Дедем, одним из первых прибывших в Вильно, писал о своем удивлении и негодовании на виленскую администрацию. По его словам, Гогендорп и герцог Бассано вели себя так, как будто не знали о трудностях и отступлении Великой армии. Они были уверенны в том, что армия сможет продержаться в Вильно, набраться сил, и поэтому не хотели сеять панику в городе. Но постепенно армия прибывала в город. Вскоре последовало знаковое событие, которое также осталось в воспоминаниях Дедема: «6 декабря въехал и сам Наполеон. Он пробыл в Вильно только несколько часов. Скоро всем стало известно, что командование армией он поручает королю Неаполитанскому, а сам уезжает в Париж. Это вызвало общий крик негодования. Люди самого спокойного характера были вне себя, и если бы у кого-нибудь хватило смелости потребовать его смещения, то это было бы единогласно принято».



Код для размещения ссылки на данный материал:

Хроника дня: Потери французов под Вильно

Войска Мюрата продолжали отступать к Ковно. Казаки Платова активно преследовали отступающего неприятеля. К концу дня маршал Мюрат получил сведения о потерях за два дня боев под Вильно. Императорская гвардия потеряла ранеными, убитыми и пропавшими без вести 20 офицеров и 4 хирургов. Потери рядового состава так и остались неизвестны. В плен попало 14 тыс. рядовых, 242 штаб-офицера и 7 генералов. На дороге к Понарской горе французы бросили около 100 орудий.

Персона: Дирк ван Гогендорп

Дирк ван Гогендорп (1761-1822)
Гогендорп родился в Голландии. В 1773 г. он был отправлен на обучение в Берлинский кадетский корпус. В 1777 г. он находился в Кенигсберге на практических занятиях, а в 1778 г. в сражениях с австрийцами получил свой первый боевой опыт.

В 1782 г. Гогендорп совершил плавание к берегам Северной Америки, где в то время шла война за независимость, а затем и в Южную Атлантику, где посетил остров Святой Елены. Некоторое время он жил в Ост-Индии, где находились его родители. В 1786 г. он был назначен помощником голландского резидента в Бенгалии.

Спустя некоторое время Гогендорп занялся резкой критикой существующей системой управления Ост-Индскими колониями. Он первым поднял вопрос об английской нелегальной опиумной торговле в странах Индийского океана и в Китае. За свою публичную деятельность Гогендорп был в 1798 г. арестован, но в следующем году бежал на датском судне в Европу. Вернувшись в Голландию, он издал ряд брошюр, разоблачающих колониальные порядки.

В 1802 г. последовал указ о назначении его послом в Санкт-Петербург. С 1805 г. он был послом в Вене, а затем в Берлине. В 1807 г. Гогендорп был назначен военным министром в правительстве Луи Бонапарта. Вскоре он получил назначение послом в Мадрид. С 1810 г. Гогендорп был генерал-адъютантом Наполеона и генерал-губернатором Кенигсберга, в январе 1811 г. произведен в дивизионные генералы.

В кампанию 1812 г., 8 июля, Гогендорп был назначен Виленским генерал-губернатором, а после изгнания французов получил такую же должность в Гамбурге (в июне 1813 г.).

Во время Ста дней он поддержал Наполеона. Но после поражения при Ватерлоо ему было запрещено возвращаться на родину, и он был вынужден отправиться в Бразилию, где купил небольшую кофейную плантацию.

Скончался Гогендорп в Рио-де-Жанейро 22 октября 1822 г.

Ранее:

28 ноября (10 декабря) 1812 года
Занятие Вильны
Персона: Павел Васильевич Голенищев-Кутузов
Занятие Вильны русскими войсками

27 ноября (9 декабря) 1812 года
Отряд Сеславина атакует французский арьергард
Персона: А. Ф. К. Вюртембергский
Царские родственники на войне

26 ноября (8 декабря) 1812 года
Виктор отступает
Персона: Андрей Никифорович Воронихин
Казанский собор в Петербурге

25 ноября (7 декабря) 1812 года
Войска Чаплица атаковали корпус Виктора
Персона: Осип Иванович Бове
Послепожарная Москва

24 ноября (6 декабря) 1812 года
Партизанский набег на Ошмяны
Персона: Александр Христофорович Бенкендорф
«Другой» Бенкендорф